歌词
Он ревновал ее к дождю
И укрывал джинсовой курткой
Ее июневые кудри
А зонтик прижимал к локтю
День дожидался темноты
Жизнь начиналась с середины
И закрывали магазины
Свои разнузданные рты
Ветра стояли на своем
Шатая цепь священнодейства
И пошлое Адмиралтейство
Сдавало ангелов в наем
Но вместо звёзд их берегли
Два добрых духа - Джин и Тоник
И мир, казалось, в них утонет
Едва дотронувшись земли
А мне казалось
А мне казалось
Что белая зависть - не грех
Что черная зависть - не дым
И мне не писалось
Мне не писалось
Мне в эту ночь не писалось
Я привыкал быть великим немым
Он ревновал ее к богам
И прятал под мостом от неба
А голуби просили хлеба
И разбивались за стакан
И плоть несло, и дух опять
Штормил в девятибальном танце
От невозможности остаться
До невозможности унять
И вечер длинных папирос
Линял муниципальным цветом
И сфинксов он пугал ответом
На каждый каверзный вопрос
И, видно, не забавы для
По венам кровь против теченья
Миг тормозов, развал-схожденье
И снова - твердая земля
А мне казалось
А мне все казалось
Что белая зависть - не блеф
Что черная зависть - не дым
И мне не писалось
Мне опять не писалось
Не пелось и не писалось
Я привыкал быть великим немым
И отступил девятый вал
И растворил свой сахар в дымке
К стихам, к Довлатову, к Ордынке
Он вдохновенно ревновал
Но вместо рифм бежали вслед
Два юных сфинкса Джин и Тоник
И воздух был упрям и тонок
Впитав рассеянный рассвет
